Она
протягивала
мне кусок
арбуза.
Я
оглянулось,
чтобы
убедиться,
что это
действительно
мне, а не
кому-то еще.
Вокруг
никого не
было.
- Это мне?
спросило я,
подходя
ближе.
Она молча
кивнула,
продолжая
держать
красную
мякоть в
вытянутой
руке.
Зачем ей
раздавать
арбуз? -
думало я, -
никто
просто так
не стоит на
улице,
рассовывая
прохожим
куски
арбуза.
Она ждала,
когда я
подойду, не
опуская
правой
руки. В
левой у нее
был нож.
Большой
мясной
разделочный
нож из
нержавейки.
Ну не дура
ли? думало
я, - стоять
посреди
тротуара с
таким
тесаком в
руке,
идиотка.
На большом
круглом
лице ее не
отражалось
ничего,
длинные
черные
волосы
стекали с
макушки
двумя
ручьями и
лились по
плечам
вниз на
грудь, а с
груди на
живот.
Может, она
что-то от
меня хочет? -
думало я, - не
дать, а
взять?
Поменять?
На арбуз?
От такой
неожиданной
мысли я
остановилось
и
решительно
тряхнуло
головой,
что должно
было
означать
шла бы ты к
бесу,
хренова
баба!
Молодое
лицо не
показало
ничего,
губы не
сжались,
брови не
дернулись,
глаза не
блеснули;
все, что она
сделала в
ответ на
немой
выкрик это
медленно
согнула
руку в
локте,
притянув
кусок
арбуза к
себе.
Мне вдруг
стало
невыносимо
жаль ее. Мне
захотелось
ударить
себя по
губам,
хряпнуться
головой о
стену или
что-то еще,
только
чтобы она
протянула
мне руку
еще раз.
Она стояла
молча и
неподвижно,
в ее руке
был кусок
арбуза, с
ножа капал
прозрачный
арбузный
сок на
босые ноги.
Какое-то
время я
стояло как
раз
напротив
ее, а потом
что-то
дернулось
во мне, я
рвануло с
места и
побежало к
ней; я
бежало,
глядя
только в ее
глаза,
больше
никуда,
были одни
зрачки,
большие и
черные, а
глаз не
было.
Мать мою, -
неслись
мои мысли
вместе со
мной, - она
даст мне
арбуз.
Вблизи она
оказалась
не
человеком.
Вместо
живота у
нее рос
огромный
полосатый
арбуз, как
раз из
которого
она и
вырезала
мне кусок.
Арбуз был
переспелым,
я видело в
дыру, что
внутри он
весь
испещрился,
ввалился и
завял, но
она все
равно
вырезала
кусок, не
теряя
надежды,
что его кто-то
попробует.
Я хотело
взять из
жалости, но
снова
скользнуло
взглядом
по красной
ране на
полосатом
круглом
зеленом
брюхе. По
брюху на
дряхлом
провисшем
теле. По
свежему
тугому
лицу. Тощая
немощная
рука с
арбузом
нерешительно
потянулась
в мою
сторону.
-Возьми, -
зашептал
воздух, -
возьми; это
все, что у
меня есть, я
берегла, я
думала, что
стоит
беречь; я
собирала
боль и
радость
сюда, горе и
счастье,
смех и плач,
болезнь и
здоровье,
любовь и
ненависть;
возьми, я
прошу,
возьми
хоть
немножко
себе, это
слишком
много для
меня одной,
я ничего не
прошу
больше,
только
возьми
кусочек
меня; это
глупо
копить
столько в
себе, это
больно, но я
не могу
даже
плакать,
потому что
слезы тоже
впитались
в этот
кусок;
пожалуйста,
раздели со
мной то, что
всегда
было
только
моим,
возьми!
В
оцепенении
я
протянуло
руку
навстречу,
готовое
взять этот
бесформенный
кусок, но
вдруг
крикнув
страшно,
она
кинулась
на меня,
махнула
ножом и
хлестанула
меня по
руке, потом
по плечу;
опомнившись,
я
бросилось
прочь, я
бежало и не
замечало
боли, я
бежало и
слышало,
как скулит
и мечется
Женщина-Арбуз;
обернувшись,
я увидело,
как бросив
нож на
землю,
обеими
руками
пища и
корчась,
запихивает
она
вырезанный
кусок
обратно в
свою
гнилую
утробу.
Я
остановилось
вдалеке и
смотрело,
как
завалилась
она на бок,
как
намертво
врос
отделенный
от живота
кусок, как
постарело
и умерло ее
лицо, я
видело, как
тянулась
она за
брошенным
ножом
снова, но не
смогли
слабые
пальцы
сжать
рукоятку; я
видело, как
заморгала
она часто-часто,
но так и не
смогла
заплакать.
Ни
заплакать.
Ни умереть.
Lizzardishe 2000
|
