Романы

КОРАБЛЬ (часть 3)

* * *

Со времени того события прошло почти полгода. Дни бежали серые, нудные и безнадежные. Иногда лошадь и фiгура приходили в заброшенный сад, найденный ими в августе. Они садились на свою ночную скамейку и проводили там время. Ночевать, правда, больше не оставались - не позволяли холода, да и желания не было.

Как-то раз, в конце января они сидели в саду, разговаривали. Фiгура, как обычно, иногда декламировала.

- Аморф во мне живет, аморфна моя кровь.., - произнесла она в этот раз.

- А что, если нам снова к нему съездить? - вдруг предложила лошадь. - Может, он вернулся? Или информация появилась?

Глаза фiгуры заблестели.

- А вдруг, правда? - оживилась она. - Поехали сейчас!

- Поехали.

Через какое-то время они подходили к подъезду Шизоида.

- У меня ноги подкашиваются, - сдавленно сказала фiгура. - Мне почему-то страшно.

- Ты знаешь, - ответила лошадь, нахмурившись, - у меня тоже дурное предчувствие.

Но они поднялись на тринадцатый этаж и стали звонить. Ответа не было.

- Предчувствия не оправдались, - с горьким сарказмом произнесла фiгура. - Или оправдались?..

- Давай, что ли, соседке позвоним. Может, что-нибудь знает?

Фiгура кивнула, и лошадь нажала на звонок 115 квартиры. За дверью прошаркали, и ее открыла знакомая женщина. Она их не узнала.

- Вам кого? - спросила она.

- Здравствуйте. Мы полгода назад приходили к хозяину 116 квартиры, но вы сказали, что его в больницу забрали. Мы подумали, может, за полгода что-нибудь изменилось и вы об этом знаете? - вежливо обратилась к женщине лошадь.

- Ах, да, припоминаю, - прищурив глаза, протянула соседка. - Так вы, значит, не в курсе?

- Не в курсе чего? - широко раскрыла глаза фiгура.

- Ну, ведь сбежал он из больницы-то�

- Как сбежал?! Когда?

- Да недавно, в середине января где-то. Как уж это ему удалось, я понятия не имею, только вот сбежал. Его, естественно, искали, сюда приходили: думали, может он домой вернулся. Ко мне звонили, интересовались, - вот поэтому я и знаю, что он сбежал. Так и не нашли, кажется. Куда-то пропал ваш приятель.

Она невесело усмехнулась и оглядела подруг. Фiгуре казалось, что внутри у нее что-то оборвалось. Или что она сама откуда-то сорвалась и куда-то летит. Голова ее кружилась и отказывалась воспринимать происходящее.

- Так, больше вы ничего не знаете? - тем временем продолжала расспрашивать соседку лошадь.

- Да нет, откуда же? Не придут же мне специально о нем рассказывать. Но, кажется, он насовсем пропал, потому что в квартиру собираются кого-то вселять.

Фiгура каким-то странным взглядом окинула дверь Шизоида, словно старалась увидеть квартиру сквозь дверь, проникнуть туда усилием мысли.

- Ладно, извините уж, я занята, - нетерпеливо произнесла соседка.

- Спасибо, до свидания, - бесцветным голосом ответила лошадь, и дверь закрылась. 

* * *

Подруги, спотыкаясь, брели по льду в неизвестном им самим направлении. На улице стоял мороз, но они его не чувствовали.

- Знаешь, - после продолжительного молчания заговорила фiгура, - в моей жизни больше не будет ничего хорошего. Все кончилось. Я не знаю, почему так. Наверное, Рваненький был моей последней надеждой, последним проблеском света�

- Ты преувеличиваешь, - монотонно ответила лошадь, не веря сама в то, что говорила. - Еще все изменится.

- Ну, да, скажи еще "все будет хорошо", - язвительно произнесла фiгура.

- А может, и действительно не будет, - безнадежно заметила лошадь. - Даже скорее всего. И у меня тоже. В нем была последняя наша надежда� на корабль.

- Надежда умерла?

- Не знаю. Может быть. Я скоро это пойму.

- Если умрет надежда, то нам незачем жить, - угрюмо сказала фiгура.

- Я знаю, я знаю, - горько подтвердила лошадь. Если мы хотя бы встретились с ним и поговорили один раз!.. Он ведь тоже этого хотел. Я видела, что хотел� Было бы все иначе. Но ему помешали.

- Может, он еще появится? Как ты думаешь, это реально?

- Мне кажется, что его больше нет, - убито ответила лошадь. - Но, может быть, он как раз нашел корабль.

- Тогда нам остается только радоваться за него. Но я тоже туда хочу!

- Тебя уже не пугает то, что он стремный? - ехидно спросила лошадь. Фiгура не заметила интонации. Она замолчала, и их взгляды встретились. Взгляды говорили то, что было трудно выразить словами, даже не то, что бы трудно, а слишком тяжело произносить вслух. Лошадь и фiгура понимали взгляды друг друга. И в этот раз тоже им все было ясно. 

* * *

Но жизнь продолжалась, а лошадь и фiгура были живы, никуда не пропадали и не исчезали, и им приходилось жить дальше, вписываться в жизненное течение и двигаться вперед по времени. И никак не назад, хотя очень хотелось. Хотелось вернуть назад всего один моментик и, нажав паузу, прожить его не моментально, а подольше. Но невозможность обратного течения жизни и остановки времени провозглашалась даже в песне, и лошадь и фiгура продолжали просто жить.

Фiгура иногда пыталась играть в машину времени, то так как в это совершенно не верила, игры у нее такие не выходили. А иного ей не хотелось.

Снова лошадь и фiгура посещали свой любимый сад, который по весне стал покрываться свежей клейкой зеленью. Природа оживала, и все чаще светило солнце. Мартовская текучесть - любимое их время - прошла, вобрав их слезы в свои ручьи. Пробуждалось от зимней спячки все живое, кроме двух сердец. Лошадь и фiгура не понимали, почему их так затронул этот случай с почти незнакомым им человеком. Они не знали о нем ничего, кроме этажа и номера квартиры, и тем более было покрыто тайной его исчезновение.

Они еще раз приходили к нему, но в квартире 116 уже кто-то жил. Дверь открыл незнакомый бородатый мужик с хроническим выражением неудовольствия на лице. В глубине квартиры раздавались детские голоса и собачий лай. На вопрос лошади о Шизоиде бородач пожал плечами и ответил, что о судьбе прежнего жильца он не знает ровным счетом ничего, но вдаваться в подробности овладения квартирой он не стал и, как и все на этом этаже, быстро захлопнул дверь перед носом попытавшейся проявить настойчивость лошади.

И опять бродили они по улицам, не замечая никого вокруг, одинокие и несчастные. Хотя их одиночество - все-таки относительное понятие, ведь они были вдвоем!.. 

* * *

В город вернулось лето. Погода мудрила, мешая ливни с сильной жарой. В жизни лошади и фiгуры все было по-прежнему. Они не забыли Шизоида и не успокоились. Он часто снился фiгуре и иногда - лошади. Теперь он лошади виделся сидящим на дереве в заброшенном саду. Сон всегда повторялся. Рваненький сидел на яблоне и смотрел на лошадь, пытаясь вспомнить, кто это. Когда наконец он вспоминал, он улыбался и торопливо начинал слезать с дерева, приговаривая: "Сейчас я все расскажу, все объясню�" Но тут вдруг налетал порыв ветра, дерево качалось, гнулись ветви и прикрывали листвой Рваненького. А когда ветер так же внезапно затихал, как и начался, то Шизоида уже не было. Он исчезал.

Фiгура же всегда видела о нем разные сны. Ей удавалось поговорить с ним во сне, они беседовали подолгу. Но когда фiгура просыпалась, она не помнила ничего из его рассказов. После таких снов она замыкалась в себе на целый день, и лошади стоило больших трудов ее растормошить.

Наконец прошел ровно год после того, как они впервые появились в саду. День в отличие от прошлогоднего выдался на редкость теплым и приятным. Подруги, конечно же, отправились на прежнее место с целью там и заночевать на родной скамейке под странным деревом, которое снилось вместе с Шизоидом. Фiгура незаметно для себя стала тоже называть Рваненького прозвищем, которое раньше ей не нравилось. В ее памяти он не представал уже в рваной джинсе, она помнила только немного ненормальный взгляд его серых глаз.

Побродив по заросшим аллеям, они сели на свою любимую лавочку.

- А Шизоид наш смотрит вниз с высоты�шестого этажа, - пропела вдруг фiгура. - А Шизоид наш спрыгнет вниз�

- Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога! - неожиданно подхватила лошадь. - Ой, откуда это? - опомнилась она.

- Не знаю, - удивилась фiгура. - Само собой как-то пришло.

- Послушай, - вдруг осенило лошадь, - а может он сбросился с балкона или крыши?!

- Почему ты так решила? - возразила фiгура.

- Ну, нас как-то одновременно посетило�

- Как же я забыла! - вдруг воскликнула фiгура, и в ее глазах мелькнула тревога. - Мне же опять он приснился� Очень плохой сон, даже эпизод. Я видела его бегущим. Мне снились разные места, отрывками, и везде он бежал. И когда в очередной раз он перебегал какую-то дорогу, его сбила машина!

- Почему-то это похоже на правду, - обреченно заметила лошадь.

- Как только он упал, я сразу проснулась. Так сердце колотилось!.. И как я тебе забыла рассказать? - удивлялась фiгура. 

* * *

Так тянулось время. Бытовые заботы и проблемы не отвлекали лошадь и фiгуру. Все обыденное решалось и выполнялось машинально, а мысли были наполнены только безнадежностью и тоской. Игры не спасали. Они были даже невозможны; чем-то кощунственны - те, где не было его, а с ним - уж больно нереальны.

И вот однажды, когда они вновь засели на своей скамейке, фiгура сказала:

- Я больше не могу.

Лошадь вопросительно посмотрела на нее, хотя все сразу поняла. Фiгура встретила ее взгляд и повторила:

- Я больше не могу. Наверное, мне пора.

- Что ж, - с тоской вздохнула лошадь. - Я с тобой.

Они молча поднялись и, взявшись за руки, направились к лазейке. Ни о чем не договариваясь, они куда-то пошли, и ноги принесли их к его дому.

- С тринадцатого не получится, - разочарованно сказала лошадь, оглядев дом. - Балконов нет, на окнах сетки.

- Ну, и что? - невозмутимо ответила фiгура. - Значит, нам выше.

Поднявшись на последний, шестнадцатый, этаж, они зашли в хифат. Перед лестницей, ведущей вверх, находилась решетка с дверью и замком на ней. Оглядев преграду, лошадь, начинавшая оживать, взялась руками за железные прутья и бодро сказала:

- Лишь бы голова прошла - остальное протолкнем! - С этими словами она осторожно попыталась просунуть голову между прутьями. Голова не пролезала.

- Левее, - посоветовала фiгура, наблюдавшая за ней. Лошадь послушалась и сунулась в другой проем. Голова прошла, немного застряв около ушей. Затем лошадь сунула вперед левое плечо, потом протиснула тело и наконец оказалась по ту сторону решетки. Все ее действия повторила тоже повеселевшая фiгура, которая была примерно тех же габаритов, что и подруга.

Лошадь и фiгура поднялись на крышу. Там почему-то носился сильный порывистый ветер.

- Как здесь здорово! - воскликнула фiгура. - Свобода!

- Ветер и высота! - вторила ей лошадь. Они бегали по крыше, кружились, танцевали, взявшись за руки, и не замечали, как темнеет небо. Наконец они остановились отдышаться.

- Это туча или уже вечер? - весело спросила фiгура, указывая на небо. Лошадь посмотрела на часы:

- Вечер. Темнеет. И почему-то ветер все сильнее.

- А все-таки это туча! - крикнула фiгура, почувствовав на лице капли дождя.

- Все вместе! - обрадовалась лошадь. Ей давно не было так весело и хорошо. Они чувствовали себя просто счастливыми. Дождь усиливался, и ветер налетал все сильнее. Их одежда быстро промокла насквозь, и они снова стали кружиться в каком-то неизвестном никому танце, напевая и смеясь. Дождь стал ливнем, и вокруг была видна лишь водяная стена.

Вдруг лошадь отпустила фiгуру и кинулась к углу дома. На краю крыши она остановилась, вглядываясь вдаль, в дождевой слой. Ее лицо осветила блаженная улыбка. Фiгура како-то время еще резвилась под дождем, но вскоре присоединилась к лошади и тоже стала смотреть. Внезапно она издала торжествующий возглас и указала куда-то рукой. Лошадь радостно оглянулась на нее и кивнула головой:

- Да, да!

- Там!

- Ты видишь?!

- Да!!

- Ты видишь корабль?! - кричала лошадь.

- Да, вижу! - радостно отвечала ей фiгура.

- Скорее! Надо попасть на него!

- Так прыгаем же! - воскликнула фiгура. Ветер завывал и трепал их волосы, дождь нещадно хлестал в лицо. Мокрые слипшиеся пряди волос лезли в глаза, но лошадь и фiгура освобождали глаза от мешавших волос, смотрели вдаль и видели корабль.

- Давай! Прыгаем! - крикнула лошадь, и они взялись за руки. - Три - четыре!!..

 Август 1998

Оставить запись